Лабиринты Артемридского замка - (6-а) Стихи хоз. замка

Продолжение баллады "Сердца четырех" (главы 4-я и 9-я)

Часть 4-я

Замок на пригорке возвышался, там среди надежных, верных слуг
праздновал успех своей затеи, Лорианны новый нежный друг.

Пленница прекрасная дремала, локоны ее светлее льна.
Лик ее изящный освещала яркая, громадная луна.

Снились ей роскошные покои, пышные ковры и зеркала.
Зал большой тонул в потоках света, им она окутана была.
Колонны, ввысь стремясь, терялись во мраке, в необъятной тьме
и поразительно реальный портрет вельможи на стене.

И, озираясь удивленно, Лорина ближе подошла,
и в беспорядке краски, кисти, наброски разные нашла.
Звучала музыка не громко, то скрипки тонкая струна,
вдруг, слышит стук далекий, гулкий в испуге встала у окна.

Какой-то всадник в зал въезжает на диком, рыжем скакуне,
глаза безумием сверкают, то муж, но явно не в себе.
Руками как-то странно машет, смеется и не узнает,
окликнула его, не слышит и именем чужим зовет.

Вот отстранил ее рукой, вот повернулся к ней спиной,
Она к дверям... И графа видит. Он был свидетель сцены той.
Не в силах слез сдержать, рыдает, а Далтон тихо: «Ангел мой!».
И сквозь ресницы, чуть дыша, она в красивые глаза взглянула

робости полна и в ту минуту поняла, что в новый мир увлечена,
в нем чувств пленительных волна, в нем музыка души слышна.
бывает так: игривая волна на берег, пенясь, набегает,
не медля снова отступает, так день и ночь она играет,

то в свете месяца сверкает, то в солнечных лучах светла
блестит... Совсем не зная сна, резва, легка и весела.
Лоринна пылких чувств не знала, она еще не понимала,
как вдруг случилось, что она так сильно в графа влюблена.

Часть 6-я

В парадной зале уж зажгли огни, там слуги графа ждали,
гирлянду из цветов сплели, фонтан ей украшали.
Уж стол к вечерней трапезе готов, все роскошью сверкает,
одетый в бархат граф вошел, слугу за Лорианной посылает.

А сам к портрету подошел, по струнам ударяет,
прекрасным голосом поет о том, как он страдает,
как без Лорины в тишине тоскует, пропадает,
как день и ночь о ней одной безудержно мечтает.

Вошла Лоринна в зал старинный в нарядном платье, пышном, длинном.
На Далтона, бросая тайный взгляд, и думала о нем, посматривая в сад:

«Мне кажется я сплю и вижу дивный сон,
он сказочно красив, силен, высок, умен.
Призывно смотрит он, волнуюсь, сердце бьется,
но виду не подам, никто не посмеется
над той, что день и ночь грустит всегда одна.
Я знаю, граф влюблен, но буду холодна.

А муж? Способен ли cобытия принять?
Намерен ли меня у Далтона отнять?
Стремится без конца к различным приключеньям,
изменам, байкам, глупым сожаленьям,
не вижу я конца, лишь слезы да мученья.
Не знала я любви, но чувствую близка
несчастной Лорианны счастливая судьба».

Так думала она в немыслимом волненьи,
откинув грусть, тоску, пустые сожаленья.
Сумеет ли она собою управлять?
Способна ли она желания скрывать?
Невинная душа... Не так-то и проста,
какой огонь в крови, а внешне холодна.

А в зале музыка звучит и тысяча свечей горит,
цветов заморских аромат и струй в фонтане водопад.
К ней граф подходит, за руку берет,
к столу накрытому торжественно ведет.
Лоринна от волнения дрожит, а он ей комплименты говорит.

В плен попало сердце Лорианны, дивный баритон ей голову кружил,
а в глазах веселых, темно-синих столько жизни! И любовный пыл!
Что теперь ей делать? Как сопротивляться?
Для сопротивленья слишком мало сил, в вихре чувств сознание кружилось,
а в душе любимый воцарил.

А граф, не зная, что он мил, слегка растерян все же был.
Он слишком долго встречи ждал, всю жизнь любовь свою искал.
Супругу Далтон не любил. Она лгала, он к ней остыл,
но грусть его уже прошла, душа любовью вновь цвела.

Он глаз с Лоринны не сводил, ей ожерелье подарил.
Ее смущенный, робкий лик кинжалом в сердце вдруг проник.
Задумался на краткий миг... Вот на столе фужер возник,
напиток был в нем не простой: янтарно-желтый, золотой.

Скрывая страсти ураган, он обнимает тонкий стан,
в глаза с надеждою глядит, на ушко что-то говорит.
Неуж-то час любви настал?
И просто так, не тратя сил, граф Лорианну покорил?

Вот слуг уже препроводил… Мечтает утолить свой пыл?
Пожалуй слишком осмелел и к цели не шагал, летел.
Закроем занавес на том, событий завертелся ком.

Явился Кречет, зная лаз, отважный, ловкий скалолаз,
а с ним, буяня и бузя, его надежные друзья.

Часть 7-я

Все огни погасли в замке графа, свет теплился лишь в одном окне.
Там, в уютной спальне Лорианна думала и все о колдуне.

Вспоминала ласковые речи и под утро приснилось ей:
мчится вихрем красавец Далтон на своем могучем коне.

Вот все ближе, вот совсем он рядом, взгляд призывный к ней он обратил,
улыбался граф и музыка звучала, в легком танце нежно закружил.

А на столе… В бокале… Недопитый…
З О Л О Т О Й
В О Л Ш Е Б Н Ы Й
Э Л Е К С И Р.

Часть 8-я

О волшебном чуточку попозже. Где же Арни, что случилось с ним?
Что он замышляет непутевый, ненадежный, мнимый херувим?

Беда! В ловушке наш герой: захлопнул дверь и сам не свой!
Он в винном погребе сидел пьянее всех своих друзей,
на графа очень сильно злясь, ругаясь скверно и бранясь.
был в замке том большой подвал, там винный погреб процветал.

Старинный, огромный замок построен был на века.
На острове он находился, вокруг заливные луга.
Он был окружен надежно: высокой, прочной стеной,
а глубоко в подземелье имелся ход потайной.

Арни дорогу подземную с трепетом вспоминал,
не думал, что дверь захлопнется, в ловушку внезапно попал.

Дверь, обитая железом, очень прочная была
и захлопнулась со скрипом и как будто-то бы сама.

Но конечно не случайно! Далтон все прекрасно знал!
Он визит друзей предвидел, он за ними наблюдал.
Удача друзьям изменила и дверь не сломали они,
утешились тем, что в подвале, бочонок с ромом нашли.

Спорили и ругались долго, до хрипоты,
землю копать решили, будто они кроты.
Их труд оказался бесплодным, напористость Арни - миф,
он первым спать завалилился, крепкого рома испив.

Храпели "морские волки", выпив бочонок до дна,
в подвале, как глупые мышки, попавшие в лапы кота.
Снотворное в бочки с ромом заранее граф добавлял.
Расстроились планы Арни, бедняга о том не знал.

Часть 9-я

Дверь со скрипом отворилась… На пороге граф стоял
в свете факела, спокойно на уснувших он взирал.
Кот любимый, Пирс пушистый с криком к Далтону бежал,
на полу валялись кружки, возмущенно Пирс пищал.

Тут граф осветился улыбкой и Пирса на руки взял,
задумался, стал серьезен, кубок старинный достал.
Двенадцать свечей зажигая, шкуру зверя стелил
и в кубок с магическим камнем зеленую жидкость лил.

Дрожали, мерцали свечи, ярко факел пылал,
но стен большого подвала свет этот не достигал.
Лишь центр винного зала «сцену» собой являл,
там Далтон в накидке блестящей ветхую книгу читал.

Казался ожившей картиной, одетый, как истинный маг,
взывал к всемогущему духу: "Внемли, о великий Даг!"
Пламя причудливым образом меняло черты лица
и синие яркие молнии метали графа глаза!

Время прошло незаметно, всю ночь он глаз не смыкал,
под утро на бригантину друзей отнести приказал.
А Пирс ни о чем не ведал, он крепко, спокойно спал,
лапкой мохнатой прикрывшись о сливках свежих мечтал.

Лишь с рассветом моряки проснулись. Мрачный замок виднелся вдали,
на палубе бригантины ром в бочоноке нашли.

Море вокруг голубое и гладкое, как стекло.
Все живы! И все здоровы, а в памяти НИ- ЧЕ-ГО!!

ЭПИЛОГ

Утром замок в голубой долине выглядел не лучше чем вчера.
Словно призрак реял он в тумане, а вблизи смотрелся, как гора.

По большому, скошенному лугу царственной лебедушкой плыла
Лорианна в платье белоснежном, зная что любовь свою нашла.

Рядом с ней огромный, черный Далтон возвышался грозною скалой,
взгляд его внимательный лучился радостью, казалось, неземной.
И сердца созвучно застучали, чувственно-ритмично в унисон
и по всей округе раздавался голос графа, чудо-баритон.

Над любовью и колдун не властен! Что в графине было? Все равно!
Бывает, влюбляются двое, если им суждено.
Граф Далтон, сияя улыбкой, прищурившись вдаль посмотрел,
изящная бригантина вдали растворилась совсем.

(с) Ирэна Артемьева, ДЕКАБРЬ 2003 - ЯНВАРЬ 2004 гг.